Что такое солидарность

— Солидарность понимают в широком и узком смысле. И мы привыкли говорить, например, о корпоративной солидарности в рамках какого-либо профессионального сообщества. Как сейчас в Беларуси: к примеру, солидаризируются преподаватели, потому что они не согласны с той политикой, которую сейчас в вузах проводит государство. Сейчас многие юристы солидаризируются вокруг Максима Знака. Такая солидарность направлена против чего-то, против применяемого зла.

Однако за этой солидарностью стоит солидарность в философском смысле, которая подразумевает направление не против кого-то или чего-то, а в пользу людей, которые оказались в тяжелом положении. В ее ядре - ощущение несправедливости, что какие-то люди испытывают боль, которую они не заслужили. За пониманием солидарности скрыто наше базовое ощущение, что ни я сам, ни другие люди не заслуживают страданий, что мы все заслуживаем уважения нашего достоинства и прав.

В разные эпохи это формулировалось по-разному. Но в начале 21 века мы, живя в странах, принимающих Всеобщую декларацию прав человека и другие важные резолюции, соглашаемся на то, что есть базовые понятия человеческого достоинство, фундаментальные права. Мы понимаем, что люди не заслуживают унижения и такого отношения, при котором их права и достоинство подавляются. Еще в 17 веке знаменитый немецкий философ Иммануил Кант сформулировал мысль о том, что к людям нельзя относиться как к средству достижения целей и интересов. Каждый человек является целью для себя и целью должен быть для другого. Поэтому в философском смысле солидарность- это чувствительность к боли другого человека. В этом смысле она общечеловеческая, не делится на сообщеcтва, не связана с интересами, а обозначает лишь то, что мы все образуем сообщество людей, достойных уважительного обращения.

Если рассматривать вопрос, откуда берётся солидарность, то сейчас многие теоретики и антропологи любят говорить об эмпатии, о том, что у людей с рождения есть стремление к отстаиванию своей автономии, саморазвитию, но, в частности, к эмпатии. А дальше всё зависит от того, в каком обществе мы живём и какие социальные институты в нём развиты, что они поддерживают. Например, это могут быть институты, поддерживающие атомизацию общества. И это проблема беларуского общества. Власти всё время говорят нам, что быть активным гражданином не нужно, мы за вас всё решим и сделаем.

Есть и другой тип общества, где, например, с самого раннего возраста детей учат друг другу помогать, откликаться. Конечно, это имеет гендерные изменения сегодня, потому что сейчас эмпатия - это умение плакать, сочувствовать. Этому должны учиться не только женщины, но и мужчины. Это не какое-то врождённое чувство, присущее исключительно женщинам. Безусловно, после холокоста во второй половине ХХ века и начале ХХI века люди стали гораздо более чувствительными к боли других людей и несправедливости. Мы видим это сочувствие по всему земному шару.

— Есть разные взгляды на то, как устроено и работает общество. С середины ХХ века в социальных науках произошел конструктивистский поворот. Это было связано с определенными работами, в частности с книгой П. Бергера и Т. Лукмана "Социальное конструирование реальности". И возникла идея о том, что какими бы ни были наши врoжденные склонности к эмпатии или эгоизму, всё в значительной степени зависит от социального устройства, cоциальных практик.

Поэтому во второй половине ХХ века мы видим как много внимания в демократических странах уделяется таким институтам как детский сад или школа. Поскольку, если в таких местах выстраиваются горизонтальные, уважительные и равные отношения, где взрослые и дети учат друг друга, то именно такого рода практики поддерживают солидарность и другие важные практики, которые, в свою очередь, поддерживают демократию. Поэтому такие практики, институты и обсуждения солидарности в рамках дискуссии очень важны. Солидарнoсть - это ценность. Для закрепления этих практик очень важно, чтобы в обществе проводились различные исследования, издавались книги и так далее.

Конечно, важна и политика государства. Важна поддержка негосударственных организаций, которые в свою очередь помогают таким активным сообществам, как, например, дворовое сообщество. Поэтому если не поддерживать солидарность в гражданском обществе, она может нивелироваться. И уже в таких обществах возникают проблемы с недоверием среди граждан. Людям сложно находить друг с другом общий язык. Сейчас мы видим, что в нашем обществе есть такие группы людей, которым сложно вести дискуссию, они не идут на диалог. К дискуссии не готова и власть. Но сейчас в беларуском обществе случилась такая критическая ситуация, что люди делают над собой усилия и пытаются сотрудничать.

— Мне кажется, что нам нужны разные формы активности и сотрудничества людей. И сейчас мы видим, как происходят эти поиски. Видим, например, это на уровне дворовых и уличных сообществ. Поэтому важной поддержкой солидарности являются какие-то конкретные дела и задачи. И мне кажется, что сейчас у нашего общества обнаружилась огромная энергия и люди получают радость от того, что они взаимодействуют друг с другом. К тому же у них есть "оппонент", который не хочет их слушать. Это тоже является мотивом для того, чтобы люди объединялись, находили общий язык, потому что они хотят отстаивать собственные интересы. А исторический опыт показывает, что отстаивать собственные интересы всегда лучше сообща.

Если исходить из того, что, во-первых, люди почувствовали несправедливость, а, во-вторых, поняли, что они могут быть силой, если объединятся, то я считаю, что есть все предпосылки к тому, чтобы это не затихло. Думаю, наше общество не вернётся в предыдущее состояние, потому что мы почувствовали, что можно быть и в ином состоянии. Когда люди идут по улицам и скандируют "Это наш город!", когда раньше широкие проспекты нам казались такими пустыми, а теперь мы понимаем, что они нужны для того, чтобы люди выходили на улицы, проводили свои праздники. Поэтому, мне кажется, предпосылки для продолжения есть.

— Во-первых, для солидарного общества характерны высокий уровень доверия, множество форм кооперации людей и взаимопомощи. Соответственно, для несолидарного общества характерно то, что люди автономизированы, они не могут найти общий язык. Это может дойти даже до апатии и цинизма, так как солидарные связи помимо доверия и взаимопомощи дарят нам и чувство признания благодаря другим людям.

В целом, это важная философская тема. Например, метафизическая философия полагала, что человек - это замкнутое самодостаточное "Я". Но затем после Маркса, Фрейда и Ницше произошёл своеобразный переворот в философии. Философы пришли к выводу, что всё начинается с окружающих нас людей, мы всегда находимся "под взглядом" другого человека. Мы не выбираем своё имя или в какой стране нам родиться и т.д. То есть есть целый ряд обусловленностей, которые мы принимаем и вынуждены с ними считаться. Поэтому это признание очень важно, и, конечно, в солидарных обществах очень много таких механизмов, начиная с того, что люди очень приветливо общаются в магазинах друг с другом, завершая уважительным отношением на уровне профессий.

На политическом уровне идут дискуссии, где политики слышат друг друга и так далее. Все это имеет как социальное, так и экзистенциальное значение, потому что каждый из нас становится самими собой благодаря всем этим сложным практикам, когда другие люди нас признают. То, что мы можем быть хорошими родителями, хорошо выполнять свою работу и справляться с обязанностями - всё это подтверждают нам и другие люди, не только мы сами. Присущие несолидарному обществу апатию, недоверие и цинизм мы раньше часто видели в беларуском обществе. Cейчас же мы это наблюдаем именно "по ту сторону": судьи, которые выносят несправедливые приговоры, поведение ОМОНа - нам ведь даже странно представить, почему люди себя так ведут. По сути, они находятся вне этой солидаризации.

Однако часто возникают противоречия между пониманием солидарности в узком и широком плане, потому что люди могут солидаризироваться и вокруг каких-то негативных явлений. Например, какая-то закрытая корпорация, в которой кто-то отдаёт приказы. И если ты выполняешь эти приказы, ты делаешь хорошо. Это тоже своего рода солидарность, только негативная. В таком случае получается, что общество разваливается на какие-то группы и между ними отсутствуют связи. И это противоречит солидарности в философском смысле (когда солидарность объединяет всех людей). Еще один пример негативной солидаризации- солидаризация ультраправых по всему миру. Такие люди считают, что эмансипация вредна, не признают права ряда групп и сообществ и солидаризируются на этой основе.

— Это следствие того, что общество неоднородно. Сегодня у самых разных групп есть компетенция, знания для того, чтобы участвовать в общественной жизни. Можно основать и собственную организацию, и медиа пространство, нет официальной государственной идеологии (только в таких странах как Беларусь она сохраняется). Сегодня, когда в мире происходит глобализация и разные ценности сталкиваются, есть группы, которые открыты к смешению ценностей, а есть те, кто выступает против этого. В узком смысле солидарность может быть разрушительной.

О доверии интересно писал Фрэнсис Фукуяма. Его книга 1995 года так и называется – «Доверие». Фукуяма говорил, что для формирования доверия в группах важен социальный капитал. Капитал бывает двух видов: спаянный и наводящий мосты. Спаянный капитал – это формирование собственной идентичности, противопоставление себя другим, защита собственных ценностей. Наводящий мосты – это когда люди видят, что за пределами их сообщества есть другие идентичности. Фукуяма говорил, что во всех обществах есть разные типы доверительных отношений, один нигде не преобладает. Поэтому важно развивать доверие, наводящее мосты. Вокруг много идентичностей: возрастная, сексуальная, гендерная, профессиональная. Между ними могут быть противоречия, но важно их принять и при этом понимать, что у других групп совершенно другой набор идентичностей.

Это непростые процессы. Они от многого зависят. Например, от образования и доступа к нему. Кризис в США связывают с тем, что стало меньше публичных учебных заведений (университетов, школ), ухудшилось их качество. За последние 30 лет произошла эрозия среднего класс (тенденция сокращения и обеднения - прим. ред.) Америку это коснулось и привело к тому, что стало меньше ресурсов. Люди замкнулись в своих группах. Это поляризация. К счастью, в Беларуси её нет. Большинство сейчас пробудилось.

— Да, у них в корпорации только так. Если ты выполняешь приказы, умеешь пользоваться дубинкой – получаешь признание. В этом и состоит функция омоновцев. Они замкнуты в этой идеологии, им не хватает образования и коммуникации. Это связано с социальным устройством, которое позволило создать изолированный сегмент. Возможно, людям в этом сегменте хорошо платят. Они изолировались от остальных и могут себе позволить игнорировать проблемы. У них привилегированная позиция.

— Получается, что да. Для общества характерно, что в нём есть люди, которые хорошо зарабатывают. И эти люди не могут представить проблемы, с которыми сталкиваются бедные люди с небольшой зарплатой и большой семьёй, женщины с двойной или тройной нагрузкой. Поэтому важно, чтобы проблемы выражались в обществе через разные каналы. Благодаря этому мы можем понять, как живут другие люди.

— Про это тоже пишет Фукуяма. Тут речь не про благосостояние, а про разрыв между слоями общества. Он сравнивает различные общества и говорит, что германское солидарнее французского. Во Франции исторически в обществе существовал большой разрыв между элитой (людьми, получающими образование в высших школах) и рабочим классом. Это затрудняет солидаризацию. В Германии такого разрыва не было, там государство целенаправленно занималось укреплением среднего класса.

Когда есть существенный разрыв между богатыми и бедными, возникает ненависть классов друг к другу. Это социально обусловлено. Есть причины, по которым люди становятся бедными или богатыми. Поэтому разных социальных лифтов должно быть много.

— В Германии государство активно поддерживает гражданское общество и выделяет гранты на деятельность различных организаций. Есть задачи, которые не может решить государство. Ему помогают общественные и культурные организации. Они обнаруживают проблемы людей. Обществу нужно много посредников для разных групп. Ими (посредниками) же поддерживается солидарность.

— Да, тогда не останется людей «за бортом жизни». Мы привыкли говорить об «уязвимых группах». Они тоже конструируются в обществе определённым образом. Маленькие пенсии – значит, пожилые люди много чего не могут себе позволить. Уязвимой группой могут оказаться молодёжь или ещё какие-то сообщества, этнические группы. Но это не значит, что они таковы по определению. Виновата социальная политика. Так устроено общество.

В 70е, благодаря книге Джона Ролза ,произошёл переворот в теории справедливости. На книгу (она так и называется –«Теория справедливости» - прим. ред.) до сих пор ссылаются, потому что теория справедливости начинается именно с Ролза. У него был тезис, что общество – кооперативное предприятие. И все блага, которые в нём накапливаются, не могут принадлежать кому-то одному. Очень важно перераспределить блага таким образом, чтобы их хватило всем, потому что все участвуют в их создании. У каждой группы есть исторически и культурно обусловленная траектория.

Почему так эффективнее? Мы видим, что каждый в своей мере вкладывается в блага общества. И будет несправедливо, если этому человеку их не достанется. Ролз считал, что важнейшие принципы справедливого социального устройства – это само- и взаимоуважение. Если в обществе не будут уважать людей – оно развалится. Будут апатия и цинизм. Людям нужны помощь и признание. Это выражается в том числе и в распределении социальных благ.

Ролз обосновывал такую модель общества философски. Мы сами создаём наше общество. Если представить, что мы друг другу помогаем, создаём полезные институты – это самоподдерживающая структура. Когда институты оставляют людей «за бортом», говоря, что они должны так жить «по природе», что-то неверно. Именно поэтому сегодня так важна идея социальной инклюзии. Люди становятся более разнообразными и хотят быть такими. Значит, нужно больше механизмов по включению таких людей в общество.Но для реализации разных людей в обществе необходимо много возможностей.

— Ролз тоже об этом говорит. И за лишний экономизм его книгу критиковали. Говорили, что рассматривать эту позицию мы должны с точки зрения человеческого достоинства. Если мы кого-то исключаем – значит, поддерживаем практику исключения и унижения человеческого достоинства.

— Да. Это практика, которая будет поддерживаться через средства массовой информации.

— Перестало работать. Эта система худо-бедно работала, но за годы произошла эрозия социального государства. Уменьшались выплаты пенсионерам, студентам. Ковид показал, что эта система не справляется. И это было ключевым для старой модели. Очень здорово, что люди на это ответили: «Нам не нужны сильные лидеры, мы сами хотим другие институты и демократию».

Люди единогласно говорят, что при демократии все эти проблемы решаются. Не нужна другая система здравоохранения – нам нужна другая схема управления государством в целом. Демократические законы, разделение властей. У людей есть это понимание. Разные группы говорят о том, что хотят демократического устройства.