Как формировался режим?
История и теория
Разбираемся с природой авторитарных режимов и характеристикой политической системы Беларуси. Пытаемся понять, на кого опирается действующая власть и как может действовать против нее оппозиция.
Тамара Эйдельман
Преподаватель, публицист, лектор.
Чтобы разобраться с характеристикой беларуского режима и возможными путями его развития, мы пригласили Тамару Натановну Эйдельман - выдающегося преподавателя и историка.
— Каким образом устанавливались авторитарные режимы в постсоветских странах?
— Тут скорее надо говорить не о том, как они устанавливались, а о том, что советский режим во многих республиках не эволюционировал в демократический.
И правда, откуда бы там взяться демократии? Все произошло очень просто: бывшие партийные руководители (особенно хорошо это видно в среднеазиатских республиках) немножко «перекрасились», выбрали сами себя на 1 съезд народных депутатов в 1989 году, стали руководителями советов или чего-то в этом роде у себя дома, а потом провели выборы (во многих случаях по советскому образцу - с одним кандидатом), оказались президентами.
Ну а дальше, как у Туркменбаши и других: продлевали конституцию, меняли, обнуляли, объявляли себя пожизненными правителями. А где-то, как в Беларуси, где в перестройку демократический режим начинал формироваться, он был еще такой слабенький, что сломать его не составило особого труда.
И правда, откуда бы там взяться демократии? Все произошло очень просто: бывшие партийные руководители (особенно хорошо это видно в среднеазиатских республиках) немножко «перекрасились», выбрали сами себя на 1 съезд народных депутатов в 1989 году, стали руководителями советов или чего-то в этом роде у себя дома, а потом провели выборы (во многих случаях по советскому образцу - с одним кандидатом), оказались президентами.
Ну а дальше, как у Туркменбаши и других: продлевали конституцию, меняли, обнуляли, объявляли себя пожизненными правителями. А где-то, как в Беларуси, где в перестройку демократический режим начинал формироваться, он был еще такой слабенький, что сломать его не составило особого труда.
— На кого опираются авторитарные режимы?
— Конечно, прежде всего на силовые структуры и госаппарат, которые, увы, никуда не делись после крушения СССР, разве что чуть-чуть переименовались, как в России КГБ стало ФСБ. Бюрократия очень важна, так как местные начальники как раз и обеспечивают победу на выборах. Ну и, конечно, правильно выбранная демагогия: где-то националистическая (Средняя Азия, Россия), где-то, наоборот, с отсылками к советскому опыту (Беларусь).
— Почему Лукашенко победил в 1994 году? Какой образ он для этого выбрал?
— Во-первых, он сыграл на тоске людей по Советскому Союзу, которая была сильна на всем пост-советском пространстве. Между свободой и рабством в сочетании со стабильностью, к сожалению, многие выбирают рабство.
К тому же, национализм в Беларуси не очень укоренен, традиции у него слабые, и для многих людей риторика белорусского национального движения мало что значила. Образ «батьки» - своего в доску, но при этом вождя - понятнее, чем какие-то городские интеллигенты.
К тому же, национализм в Беларуси не очень укоренен, традиции у него слабые, и для многих людей риторика белорусского национального движения мало что значила. Образ «батьки» - своего в доску, но при этом вождя - понятнее, чем какие-то городские интеллигенты.
— Как формируется гражданское общество в авторитарных режимах?
— Ох, если бы я знала ответ на этот вопрос, то, наверное, была бы уже суперзвездой политологии…
По сути дела есть два варианта: одни считают, что сначала надо свергнуть режим, который не даст сформироваться гражданскому обществу, а потом уж его строить.
Другие говорят, что если режим будут свергать неподготовленные люди, то он очень быстро возродится в другой форме, как это и произошло после падения СССР. Есть много аргументов в пользу и того, и другого подходов.
Наверное, истина где-то посередине. Невозможно просто «бороться с режимом», не создавая какие-то, пусть самые слабые, общественные организации, горизонтальные связи, не вырабатывая чувство ответственности. Увы, на это уходят десятилетия, а может быть и больше.
По сути дела есть два варианта: одни считают, что сначала надо свергнуть режим, который не даст сформироваться гражданскому обществу, а потом уж его строить.
Другие говорят, что если режим будут свергать неподготовленные люди, то он очень быстро возродится в другой форме, как это и произошло после падения СССР. Есть много аргументов в пользу и того, и другого подходов.
Наверное, истина где-то посередине. Невозможно просто «бороться с режимом», не создавая какие-то, пусть самые слабые, общественные организации, горизонтальные связи, не вырабатывая чувство ответственности. Увы, на это уходят десятилетия, а может быть и больше.
— Почему беларуская оппозиция была так слаба?
— Мне трудно судить, я не знаю ситуацию изнутри, но, как я уже сказала выше, мне кажется, что в основе белорусской оппозиции 90-х годов стояла прежде всего национальная идея, которая не была так уж близка людям. Точно так же, мне кажется, что теперь белорусская оппозиция прежде всего формируется вокруг требований свободы и демократии. Похоже, что эти идеи привлекают больше внимания.
— Как изменилось общество и его мнение к власти с момента распада СССР?
— Очень трудно говорить обо всем СССР, в разных частях постсоветского пространства очень по-разному.
Само общество, конечно, стало принципиально иным. Для меня самые главные черты нового следующие: поколение сегодняшних 30-35-летних не знает той двойной бухгалтерии, которая была в советское время, когда люди сидели на комсомольских или партийных собраниях, зевали, решали кроссворды, покорно голосовали, а потом уходили и жили совсем другой жизнью. «Одни слова для кухонь, другие для улиц». Это был способ выживания, но способ, как мне теперь кажется, очень сильно морально нас разлагавший.
То, что теперь есть люди, не прошедшие через этот опыт и не желающие его повторять, кажется мне очень важным. Совсем молодое поколение, с одной стороны, увы, уже воспитано слишком прагматично, и поэтому многие склонны если не к сотрудничеству с властью, то просто к принятию ее как данность, но с другой стороны я вижу и тех, кто не хочет принимать коррумпированность и тиранию, и на них вся надежда.
Само общество, конечно, стало принципиально иным. Для меня самые главные черты нового следующие: поколение сегодняшних 30-35-летних не знает той двойной бухгалтерии, которая была в советское время, когда люди сидели на комсомольских или партийных собраниях, зевали, решали кроссворды, покорно голосовали, а потом уходили и жили совсем другой жизнью. «Одни слова для кухонь, другие для улиц». Это был способ выживания, но способ, как мне теперь кажется, очень сильно морально нас разлагавший.
То, что теперь есть люди, не прошедшие через этот опыт и не желающие его повторять, кажется мне очень важным. Совсем молодое поколение, с одной стороны, увы, уже воспитано слишком прагматично, и поэтому многие склонны если не к сотрудничеству с властью, то просто к принятию ее как данность, но с другой стороны я вижу и тех, кто не хочет принимать коррумпированность и тиранию, и на них вся надежда.
— Какие есть модели поведения элиты при ослаблении режима?
— Всегда все просто: продолжение сотрудничества ради собственного выживания, попытки постепенной эволюции или, когда массовое движение против власти становится по-настоящему массовым, переход на другую сторону.
— Что может следовать за объединением кандидатов и обещанием провести новые выборы?
— Объединение кандидатов может дать действительно единую оппозицию и ее победу. Так в 30-е годы объединились левые ради борьбы с фашизмом во Франции и Испании и Рабочий/Народный фронт тут же победил. Сколько может продержаться такое объединение - это другой вопрос.
— Какие приемы использует оппозиция для агитации?
— Оппозиция, в зависимости от режима, использует доступные обычные методы (официальные каналы), а если с этим сложности, то тут начинается самое интересное, потому что то, что должно мешать оппозиционерам (отсутствие доступа к официальным источникам), в какой-то момент при определенных условиях становится их сильной стороной, когда их собственные способы, будь то телеграм, ютьюб, песни под гитару или встречи на лесных полянах, вдруг приобретают невероятную мощь.
— Что делать, если не получилось сменить режим на выборах?
— А вот это тоже очень сильно зависит от оппозиции и вообще от ситуации в стране. Это может стать новым витком демократической кампании: не удалось сегодня, продолжаем бороться. А может, увы, подтолкнуть многих к куда более радикальным и насильственным методам.
Это первая статья нашего большого курса, посвященного Беларуси и тому, что происходит прямо сейчас вокруг нас. Дальше будут выходить другие статьи с самыми интересными персонажами. Мы еще разберемся с положением искусства, образования, экономики, международных отношений, поговорим об изменении ценностей и понятия легитимности.
Оставайтесь с Менестрелью, чтобы быть в курсе! И делитесь нашими статьями!
Оставайтесь с Менестрелью, чтобы быть в курсе! И делитесь нашими статьями!
